28.07.2023
· время чтения:
6 мин
На днях ресторан «Огонёк» стал местом экспозиции панно художницы Азизы Шаденовой в рамках совместного проекта консалтингового агентства Дины Байтасовой Artios Art Advisory и abr. Куратором проекта выступила Мадина Сергазина. Мы поговорили с Азизой Шаденовой о ее бэкграунде, об источниках вдохновения и о том, почему манты — это искусство.
— Вы родились в Узбекистане, детство провели в Кыргызстане, учились в Saint Martins в Лондоне, сейчас живете в Великобритании. Как этот путь отразился на вашем искусстве?
— Мне кажется, по большей части на меня повлияла жизнь здесь, в Великобритании. Когда я переехала сюда, у меня поменялось мировоззрение — весь мир как будто перевернулся с ног на голову. Я погрузилась в мир искусства, разной музыки. Это такой хаотичный мир мигранта, знакомства с новыми людьми из разных стран. Для меня открылся абсолютно новый мир. Только потом я поняла, откуда я, какие у меня корни и что я очень скучаю по родине. Опираясь на мои чувства, память и национальную сущность, я начала превращать все это в искусство, используя разные медиа, от видео и фотографии до живописи. Я в целом — некий микс этих трех стран. И вот, что получается.
— Визуальная абсурдистская поэзия — так вы определяете свою художественную практику. Что это значит?
— Абсурд для меня — это нелогичное. Используя свои методы и свою идентичность, я пишу как поэт, только не словами, а картинками. На меня очень повлияла режиссер Кира Муратова. Мне очень близки ее фильмы и то, как она смотрела на людей и разные жизненные ситуации. Мне кажется, что моя практика очень разнообразна своими визуальными языками, но корень моего мышления один и тот же — смотреть на жизнь простыми глазами, без утрирования и гламура, но при этом использовать некий театральный авангард.
— Вы также работаете с культурным наследием Центральной Азии. Как этот пласт сочетается с абсурдистским языком?
— Первый абсурд по этому поводу — это то, что я уже половину жизни живу не в Центральной Азии. Мои работы — это взгляд снаружи, а не изнутри. С годами разные ситуации из детства смотрятся по-другому. Это туманная ностальгия, с которой хочется играть по-разному — иногда грустно, иногда весело. Мне кажется, это все переливается в мою практику. Второй абсурд — я мыслю об абсурдности советского режима в Центральной Азии. Я пытаюсь найти хоть какой-то разум, но он совершенно отсутствует в этом режиме — столько напрасно утраченных жизней, традиций и идентичностей народов…
— Какие работы вы приготовили для ресторана «Огонек»?
— Для «Огонька» я сделала три барельефа из гипса. На них изображены три девушки — одна из них с пшеничными колосьями, другая на хлопковом поле и третья обнимает яблочное дерево. Изначальная моя идея была предоставить оригинальные скетчи, а потом финальные рисунки. И по этим рисункам мастера по барельефам Зухра и Юнус Ибрагимовы, которые базируются в Алматы, произвели их физически. Я очень довольна конечным результатом, надеюсь, всем понравится.
— Как эти работы взаимодействуют с «Огоньком», его архитектурой и историей?
— Для меня еда всегда олицетворяла урожай. Я вдохновилась модернизмом советского и постсоветского искусства, и урожай был одной из центральных тем этого периода. Посмотрев на архитектуру самого здания и интерьер ресторана, я подумала, что эти работы очень хорошо впишутся в тематику «Огонька». Я помешана на архитектуре советского модернизма, брутализма и ар-деко, в особенности на барельефах периода ар-деко немецких художников и барельефами Эмпайр-стейт-билдинг в Нью-Йорке. Поэтому я была очень рада получить такой заказ от команды «Огонька». В прошлом мои работы были гладкими и отточенными, а в этом году я хочу поэкспериментировать с грубыми поверхностями и, возможно, самой заняться работой с гипсом или с глиной.
— Расскажите о вашей любимой еде.
— Я обожаю манты. Манты для меня — это великое искусство. Должна быть правильная мера мяса, жира и других ингредиентов. Потом, когда руки лепят эти формы из теста, напоминающие какие-то облачные оригами, ты, как настоящий скульптор, всегда думаешь, что с каждым мантом у тебя получится все лучше и лучше, та самая идеальная форма. Но в конце неважно, какая форма у тебя вышла, красивая или не очень. Мне нравится все — от вкуса до визуального аспекта. Самое интересное, что манты можно есть с йогуртом, с соевым соусом, с соусом чили. Тарелка смотрится всегда по-разному — другие запахи, цвета. Обожаю эти различия и опции, поэтому манты для меня — это искусство.